Буря
Ничего не предвещало дождя.
Солнце было до Дьявола жарким, а на небе не было ни единого облачка. В душе горел такой же огонь, распаляя жажду.
Жажду воды.
Жажду самоутверждения, жажду власти.
Я был донельзя скверным подростком уже тогда. Я считал себя лучше. Я знал, что я могу быть лучше всех, и что достоин поклонения. Я мечтал о захвате мира и о том, как буду играться с людьми, как с игрушками.
Нет. Этот рояль поставьте на сантиметр правее. Нет, все же на один и два левее. Ах, к черту рояль. Поставим тут цветы.
А вон там, за окошком, будет фонтанчик.
Если бы фонтанчики поставили везде, где я говорил, когда в красках расписывал, как изменю мир, то во время таких знойных дней, наподобие того, людей бы не мучала жажда. Они всегда могли бы найти фонтан в нескольких метрах от себя и утолить жажду.
Во мне горел огонь, но на улице светило солнце, и солнце отражалось на моем лице.
Добрая улыбка, «поцелованные солнышком» щеки, взлохмаченные рыжие волосы.
О, каким беззаботным тогда я был.
Я верил, что жизнь – штука простая. Если что-то тебе нравится, и это что-то приносит тебе пользу – оставляешь себе. Ненужные вещи сразу же в огонь.
Тогда я любил огонь. Тогда я любил жару.
Я верил в силу мысли и в то, что в этой жизни все достается легко. Я не любил лишнюю воду, и все эти слезы, что разводили все вокруг. Ведь все так просто – взял и выбросил все, что заставляет тебя грустить.
Именно с таким настроем я всегда шел вперед. И не имело значения, что под ногами плавится подошва. Я не знал, куда я иду, и что я ищу, но и это не имело значения.
Как водится, все изменилось в один день.
Пусть я это и не заметил сразу. Но солнце перестало приятно пригревать, а начало сильно печь, и мой огонь вырывался наружу.
Хватило бы и одной искры, чтобы спалить все вокруг.
А уж целая спичка, зажжённая неумелыми руками, привела к настоящему пожару.
Пламя мгновенно охватило все вокруг. Оно выжигало все. Здания, растительность, людей. И я не мог это остановить.
Я сам горел заживо тогда.
Огонь забирал все.
Мой оптимизм, мою уверенность в себе, мои жизненные силы.
Я позволял ему сжигать и дальше все, что делало меня собой. Все, что мне было дорого.
У меня больше не было сил идти.
Теперь сожженные подошвы имели значение. Теперь имела значение растрескавшаяся от жары и изголодавшаяся по влаге Земля.
Я чувствовал, как угасаю сам. Я чувствовал, как подобно земле трескается моя душа, тоже требуя влаги.
Слезы не помогали. И я уже не мог остановить тот поток слез, но все они высыхали, не успев упасть на распаленную землю.
Больше я не верил в то, что я способен завоевать этот мир. Я даже не верил в то, что могу подняться на ноги.
Я знал, что должен подняться и идти. Что должен искать источник, что нужно скорее залечить свои раны.
Но у меня не было сил.
Ничто не предвещало дождя. Кругом был лишь огонь. И я ждал своей смерти.
Но на легких, огненных крыльях, излучая мягкий свет и тепло, - именно тепло, а не смертельный жар, - появилось мое спасение.
«Я спасаю людей.»
Я долго думал, что это лишь мираж. Что это ангел смерти, что пришел меня забрать.
Его прикосновение оставило след на моем теле.
Но он склонился надо мной и заплакал.
Вместе с ним заплакало небо.
Легкий дождик превратился в ливень, питающий истерзанную землю. Капля за каплей наполнялись трещины. Пожары затухали.
Дрожащий и напуганный, я прижимался к его груди и просил больше никогда не покидать меня.
«Моё время здесь ограниченно. Я должен буду уйти.»
Я чувствовал, как и моя душа исцелялась. Силы наполняли меня, и я уже мог дышать.
Я потерял счет времени. Солнца не было видно, и я не знаю, сколько длился этот ливень и сколько времени я провел в этих теплых объятиях.
Даже самый сильный дождь однажды заканчивается. И этот дождь закончился так же быстро, как и начался. Когда тучи разошлись, я обнаружил, что огненного ангела уже нет рядом.
Я даже думал, что все это мне приснилось.
Все мои раны затянулись. Все, кроме той, что оставил мне этот ангел.
Но у меня было достаточно сил, чтобы подняться на ноги, и продолжить свой путь.
И, кажется, теперь я знал, что ищу.
Солнце было до Дьявола жарким, а на небе не было ни единого облачка. В душе горел такой же огонь, распаляя жажду.
Жажду воды.
Жажду самоутверждения, жажду власти.
Я был донельзя скверным подростком уже тогда. Я считал себя лучше. Я знал, что я могу быть лучше всех, и что достоин поклонения. Я мечтал о захвате мира и о том, как буду играться с людьми, как с игрушками.
Нет. Этот рояль поставьте на сантиметр правее. Нет, все же на один и два левее. Ах, к черту рояль. Поставим тут цветы.
А вон там, за окошком, будет фонтанчик.
Если бы фонтанчики поставили везде, где я говорил, когда в красках расписывал, как изменю мир, то во время таких знойных дней, наподобие того, людей бы не мучала жажда. Они всегда могли бы найти фонтан в нескольких метрах от себя и утолить жажду.
Во мне горел огонь, но на улице светило солнце, и солнце отражалось на моем лице.
Добрая улыбка, «поцелованные солнышком» щеки, взлохмаченные рыжие волосы.
О, каким беззаботным тогда я был.
Я верил, что жизнь – штука простая. Если что-то тебе нравится, и это что-то приносит тебе пользу – оставляешь себе. Ненужные вещи сразу же в огонь.
Тогда я любил огонь. Тогда я любил жару.
Я верил в силу мысли и в то, что в этой жизни все достается легко. Я не любил лишнюю воду, и все эти слезы, что разводили все вокруг. Ведь все так просто – взял и выбросил все, что заставляет тебя грустить.
Именно с таким настроем я всегда шел вперед. И не имело значения, что под ногами плавится подошва. Я не знал, куда я иду, и что я ищу, но и это не имело значения.
Как водится, все изменилось в один день.
Пусть я это и не заметил сразу. Но солнце перестало приятно пригревать, а начало сильно печь, и мой огонь вырывался наружу.
Хватило бы и одной искры, чтобы спалить все вокруг.
А уж целая спичка, зажжённая неумелыми руками, привела к настоящему пожару.
Пламя мгновенно охватило все вокруг. Оно выжигало все. Здания, растительность, людей. И я не мог это остановить.
Я сам горел заживо тогда.
Огонь забирал все.
Мой оптимизм, мою уверенность в себе, мои жизненные силы.
Я позволял ему сжигать и дальше все, что делало меня собой. Все, что мне было дорого.
У меня больше не было сил идти.
Теперь сожженные подошвы имели значение. Теперь имела значение растрескавшаяся от жары и изголодавшаяся по влаге Земля.
Я чувствовал, как угасаю сам. Я чувствовал, как подобно земле трескается моя душа, тоже требуя влаги.
Слезы не помогали. И я уже не мог остановить тот поток слез, но все они высыхали, не успев упасть на распаленную землю.
Больше я не верил в то, что я способен завоевать этот мир. Я даже не верил в то, что могу подняться на ноги.
Я знал, что должен подняться и идти. Что должен искать источник, что нужно скорее залечить свои раны.
Но у меня не было сил.
Ничто не предвещало дождя. Кругом был лишь огонь. И я ждал своей смерти.
Но на легких, огненных крыльях, излучая мягкий свет и тепло, - именно тепло, а не смертельный жар, - появилось мое спасение.
«Я спасаю людей.»
Я долго думал, что это лишь мираж. Что это ангел смерти, что пришел меня забрать.
Его прикосновение оставило след на моем теле.
Но он склонился надо мной и заплакал.
Вместе с ним заплакало небо.
Легкий дождик превратился в ливень, питающий истерзанную землю. Капля за каплей наполнялись трещины. Пожары затухали.
Дрожащий и напуганный, я прижимался к его груди и просил больше никогда не покидать меня.
«Моё время здесь ограниченно. Я должен буду уйти.»
Я чувствовал, как и моя душа исцелялась. Силы наполняли меня, и я уже мог дышать.
Я потерял счет времени. Солнца не было видно, и я не знаю, сколько длился этот ливень и сколько времени я провел в этих теплых объятиях.
Даже самый сильный дождь однажды заканчивается. И этот дождь закончился так же быстро, как и начался. Когда тучи разошлись, я обнаружил, что огненного ангела уже нет рядом.
Я даже думал, что все это мне приснилось.
Все мои раны затянулись. Все, кроме той, что оставил мне этот ангел.
Но у меня было достаточно сил, чтобы подняться на ноги, и продолжить свой путь.
И, кажется, теперь я знал, что ищу.
Комментарии
Отправить комментарий