Якорь
Я не знаю, сколько времени уже провел без смысла жизни. Я не
ощущал вкусы, запахи, не было никаких желаний и я не видел смысла делать многие
вещи. Бороться. Я не чувствовал ничего, только пустоту. Каждый день я вставал,
чтобы только скорее настала ночь, и я лег спать. Обычные дела не приносили
удовольствия, все тело казалось больным, но я жил будто отдельно от своей
физической оболочки.
Я паразитировал на тех, кто чувствовал больше чем я. Я словно жил сам, когда они рассказывали о своей жизни, чувствовал радость и боль, чувствовал их любовь. Казалось, будто я влюбляюсь сам, делая человека своим временным смыслом жизни. Временным, ведь я давно перестал верить в человеческое «навсегда», давно перестал давать такие клятвы сам. Живым свойственно преувеличивать свои чувства, значимость других в их жизни. Но я ведь не живой.
Сколько этих людей было в моей жизни? Давно сбился со счета. Когда-то мне казалось, что они и правда важны. Что я действительно привязан к ним. Людям свойственно преувеличивать.
Люди уходили, приходили новые, и я цеплялся за них, подобно репейнику, который в процессе эволюции выработал свои колючки для распространения семян. Для того, чтобы жить. Я тоже хотел жить. Хотя бы почувствовать вновь, каково это.
Меня пугало, с какой легкостью я отвыкал от людей. Вот они сегодня есть, и кажутся жизненно-важными как кислород, а завтра их нет, а я не чувствую себя хуже. Не скучаю, и не пытаюсь вернуть, чтобы сделать этот глоток воздуха, а моментально забываю. Так же бывало и с местами. Я путешествовал очень много, находя благоприятные и не очень места обитания, думая, что наконец, нашел свое место. Но так же легко срывался, и шел на новое место. Я переезжал так часто, что давно потерял свой дом, и даже возвращаясь на родину, где были родные, чувствовал себя чужаком. Сначала, я думал, что мне это и не нужно. И люди не нужны.
Но со временем я начал осознавать, что все мои странствия – лишь поиск. Поиск настоящего дома. Но это понятие для меня стало столь эфемерным, что я даже не помнил, что это значит. Но от слова «дом» веяло уютом и теплом, и это только тонкими иглами вонзалось под кожу, и при каждом движении доставляло боль, которая напоминала о том, что этого самого дома у меня нет.
Обычный сорняк, в отличии от многих окультуреных, капризных растений, куда более жизнеспособен. Прорастает сквозь асфальт, и корни пускает так глубоко, что руки можно в кровь стереть, пытаясь выдрать его из земли. Я пытался успокоить себя. Ведь если я не приживаюсь на неблагоприятной почве, значит, что я не сорняк, и что просто мне нужны более хорошие условия для жизни, и это нормально. Но это было моей очередной слабостью.
Почва просто ушла из-под ног. Рассыпалась на миллионы пылинок, забрасывая меня в Бескрайний Океан. Штормовые волны бросали меня, как одну из этих самых пылинок, кружили в водовороте до тошноты. И мне казалось, что эта буря уже никогда не кончится, что теперь я точно не смогу найти свой дом. Я не видел выхода из ситуации, а ведь я всегда просчитывал на несколько шагов вперед. Продумывал свое будущее на века, деля на реальные планы и мечты. Но в этот момент я не видел даже завтрашний день. Все будущее казалось мне таким же штормом, а затем темнота, из которой я и появился. У меня не было сил мечтать, а ведь именно эти мечты давали мне силы путешествовать по другим мирам. Я молил о чуде, о чем-то, что дало бы мне смысл жить, что-то, что могло бы закрепить меня на земле. Но вместо чуда шторм лишь усиливался, и перестал бороться, готовясь к забвению.
Меня несло ко дну. Но вместо слез страха из меня вырывался лишь злой смех отчаяния. Я ударился спиной о дно и закрыл глаза, чтобы позволить тьме забрать меня. Но какая-то сила внезапно понесла меня на поверхность. Выбросила мое несопротивляющееся тело к берегу, где я лежал еще несколько дней без движения, без сил, пока мои крылья не обсохли. Когда из легких, наконец, вышла вся вода и я смог вдохнуть и подняться на ноги, я увидел того, кому благодарен своему спасению. И кажется, смог, наконец, бросить якорь. И быть может, нет никакого «навсегда», но я знал, что с тобой я готов провести свои вечности.
Я паразитировал на тех, кто чувствовал больше чем я. Я словно жил сам, когда они рассказывали о своей жизни, чувствовал радость и боль, чувствовал их любовь. Казалось, будто я влюбляюсь сам, делая человека своим временным смыслом жизни. Временным, ведь я давно перестал верить в человеческое «навсегда», давно перестал давать такие клятвы сам. Живым свойственно преувеличивать свои чувства, значимость других в их жизни. Но я ведь не живой.
Сколько этих людей было в моей жизни? Давно сбился со счета. Когда-то мне казалось, что они и правда важны. Что я действительно привязан к ним. Людям свойственно преувеличивать.
Люди уходили, приходили новые, и я цеплялся за них, подобно репейнику, который в процессе эволюции выработал свои колючки для распространения семян. Для того, чтобы жить. Я тоже хотел жить. Хотя бы почувствовать вновь, каково это.
Меня пугало, с какой легкостью я отвыкал от людей. Вот они сегодня есть, и кажутся жизненно-важными как кислород, а завтра их нет, а я не чувствую себя хуже. Не скучаю, и не пытаюсь вернуть, чтобы сделать этот глоток воздуха, а моментально забываю. Так же бывало и с местами. Я путешествовал очень много, находя благоприятные и не очень места обитания, думая, что наконец, нашел свое место. Но так же легко срывался, и шел на новое место. Я переезжал так часто, что давно потерял свой дом, и даже возвращаясь на родину, где были родные, чувствовал себя чужаком. Сначала, я думал, что мне это и не нужно. И люди не нужны.
Но со временем я начал осознавать, что все мои странствия – лишь поиск. Поиск настоящего дома. Но это понятие для меня стало столь эфемерным, что я даже не помнил, что это значит. Но от слова «дом» веяло уютом и теплом, и это только тонкими иглами вонзалось под кожу, и при каждом движении доставляло боль, которая напоминала о том, что этого самого дома у меня нет.
Обычный сорняк, в отличии от многих окультуреных, капризных растений, куда более жизнеспособен. Прорастает сквозь асфальт, и корни пускает так глубоко, что руки можно в кровь стереть, пытаясь выдрать его из земли. Я пытался успокоить себя. Ведь если я не приживаюсь на неблагоприятной почве, значит, что я не сорняк, и что просто мне нужны более хорошие условия для жизни, и это нормально. Но это было моей очередной слабостью.
Почва просто ушла из-под ног. Рассыпалась на миллионы пылинок, забрасывая меня в Бескрайний Океан. Штормовые волны бросали меня, как одну из этих самых пылинок, кружили в водовороте до тошноты. И мне казалось, что эта буря уже никогда не кончится, что теперь я точно не смогу найти свой дом. Я не видел выхода из ситуации, а ведь я всегда просчитывал на несколько шагов вперед. Продумывал свое будущее на века, деля на реальные планы и мечты. Но в этот момент я не видел даже завтрашний день. Все будущее казалось мне таким же штормом, а затем темнота, из которой я и появился. У меня не было сил мечтать, а ведь именно эти мечты давали мне силы путешествовать по другим мирам. Я молил о чуде, о чем-то, что дало бы мне смысл жить, что-то, что могло бы закрепить меня на земле. Но вместо чуда шторм лишь усиливался, и перестал бороться, готовясь к забвению.
Меня несло ко дну. Но вместо слез страха из меня вырывался лишь злой смех отчаяния. Я ударился спиной о дно и закрыл глаза, чтобы позволить тьме забрать меня. Но какая-то сила внезапно понесла меня на поверхность. Выбросила мое несопротивляющееся тело к берегу, где я лежал еще несколько дней без движения, без сил, пока мои крылья не обсохли. Когда из легких, наконец, вышла вся вода и я смог вдохнуть и подняться на ноги, я увидел того, кому благодарен своему спасению. И кажется, смог, наконец, бросить якорь. И быть может, нет никакого «навсегда», но я знал, что с тобой я готов провести свои вечности.
К., спасибо, что ты стал
моим смыслом жизни.
Комментарии
Отправить комментарий